Ад в морозную погоду
Конец 1982 г. Последние дни брежневской эпохи. Осень года, осень Генсека. В тот день в Москве пошел первый снег, а с утра столбик термометра показывал неутешительные для болельщиков минус 10 градусов. Поэтому неудивительно, что на трибунах «Лужников» собралась непривычно малая, как для матча еврокубков в пору «железного занавеса», аудитория — всего около 17 тыс зрителей (если быть точным, то продано было 16 тыс 643 билета). Прогнозируя невысокую зрительскую активность, администрация стадиона искусственно сосредоточила подавляющее большинство зрителей в одном месте — на трибуне С (ее вместимость на тот момент — 23 тыс мест),
(...2 рубля 50 копеек за смерть...)
(Капитан "Спартака" Олег Романцев и его визави из "Харлема" Мартин Хаар перед матчем 1982 года (FC Spartak Moskva))
мол, для милиции так легче за порядком следить. Надо отметить, что соперник «спартаковцев» «Хаарлем» звезд с неба не хватал и почти весь матч провел в обороне, из последних сил отбиваясь от атак москвичей. Однако гол Эдгара Гесса в дебюте матча долгое время оставался единственным: уж очень расточительными к голевым моментам были в тот вечер Гаврилов, Черенков, Родионов и их партнеры. Уже отчаявшись увидеть еще хотя бы один раз мяч в воротах соперников, «спартаковские» болельщики потянулись к выходам за несколько минут до финального свистка. Милиция, образовав «живой» коридор, энергично подталкивала народ к ледяным ступенькам. В тот роковой вечер открыт был только один проход. Тем временем, подопечные Константина Ивановича Бескова упорно шли вперед и на последней минуте встречи добились права на угловой. «Красно-белые» смогли преобразовать этот стандарт в гол: выпрыгнувший выше всех Сергей Швецов головой направил мяч в сетку ворот гостей (по злой иронии судьбы, писавший отчет об этом матче для еженедельника «Футбол» Константин Есенин назвал этот гол долгожданным). Это событие и спровоцировало трагедию. Уже вышедшие было с трибун люди, услышав радостный крик, возвестивший о втором забитом «спартаковцами» голе, попытались вернуться на трибуны, чтобы стать свидетелями, по крайней мере, празднования успеха своими любимцами. Два потока людей встретились на обледенелых ступеньках. Толпа напирала сверху и снизу. В считанные секунды замерзшая лестница превратилась в сущий ад, а крики «Спар-так» сменились предсмертными стонами. «Лужники» моментально оцепила милиция. О трагедии советские люди узнали из сообщений финского, шведского радио, а также «Голоса Америки» и Би-би-си. 21 октября в газете «Вечерняя Москва» прошло весьма завуалированное сообщение: «Вчера в «Лужниках» после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». Долгое время эта информация была единственным упоминанием о «лужниковской» трагедии в советской прессе. На эту тему было наложено табу. Тогда считалось, что гибнущие на стадионах люди — удел западного общества, а в первой в мире социалистической стране такой трагедии быть не может. Власти почему-то полагали, что замалчивание трагедии тождественно ее отсутствию. По нелепому и кощунственному указанию сверху родственники смогли похоронить погибших только через 13 дней. Было регламентировано и время прощания у подъезда дома — 40 мин в присутствии милиционера.
А затем был суд. Главным виновником трагедии назвали коменданта Большой спортивной арены Панчихина, проработавшего на своей должности ко дню трагедии два с половиной месяца. Он был приговорен к полутора годам исправительных работ. В то же время руководители стадиона Лыжин, Кокрышев и Корягин были признаны невиновными.
«Лучше бы я
не забивал!»
Первые публикации о «лужниковской» трагедии появились в «Советском спорте» спустя семь лет после роковых событий. Они вместили свидетельства очевидцев, воспоминания родителей погибших (а большинство пострадавших — молодежь), обличающий фанатов монолог тогдашнего следователя по особо важным делам прокуратуры г. Москвы Александра Шпеера. Пожалуй, ни одна из публикаций «Советского спорта» периода поздней «перестройки» не вызвала такого большого читательского резонанса. Множество писем со всей, тогда еще большой страны заканчивались словами: мы не должны допустить повторения подобных трагедий в будущем. В 1989 г. родственникам погибших впервые разрешили почтить их память на месте трагедии. Автор рокового гола Сергей Швецов тогда сказал: «Лучше бы я не забивал этот проклятый гол!»
Прошли годы. Сменились времена. В «Лужниках» открыли мемориал жертвам трагедии и вспомнили погибших поименно. Каждый год в октябре к месту гибели людей несут цветы.
(Алексей Рыжков)
(20 октября 1982 года по окончании матча на Кубок УЕФА, в котором играл «Спартак» с голландским «Хаарлемом» на центральном стадионе им. Ленина (БСА «Лужники») произошла трагедия, унесшая жизни 66 (по официальным данным)людей.)
Аникин Володя
14 лет
Бокутенкова Надежда
15 лет
Борисов Олег
16 лет
Викторов Олег
17 лет
Ермаков Анатолий
43 года
Зозуленко Вячеслав
18 лет
Карпасов Максим
17 лет
Клименко Александр
18 лет
Костылёв Алексей
18 лет
Ларионов Юрий
19 лет
Лебедь Сергей
16 лет
Мильков Алексей
17 лет
Новоструев Михаил
15 лет
Пятницын Николай
23 года
Самоварова Елена
15 лет
Сергованцев Валерий
19 лет
Таманян Левон
19 лет
Остальные погибшие:
Абдулаев Эдуард
15 лет
Абдуллин Анвер
29 лет
Багаев Сергей
14 лет
Баранов Игорь
17 лет
Беженцева Виктория
17 лет
Березань Александр
15 лет
Буданов Михаил
17 лет
Волков Дмитрий
16 лет
Воронов Николай
19 лет
Голубев Владимир
33 года
Гришаков Александр
15 лет
Дерюгин Игорь
17 лет
Евсеев Анатолий
16 лет
Егоров Владимир
16 лет
Жидецкий Владимир
45 лет
Завертяев Владимир
23 года
Заев Алексей
17 лет
Зарембо Владимир
28 лет
Зисман Евгений
16 лет
Калайджан Вартан
—
Калинин Николай
—
Кербс Эгберт
23 года
Киселёв Владимир
40 лет
Королёва Елена
16 лет
Кустиков Владислав
16 лет
Куцев Николай
27 лет
Лисаев Владимир
24 года
Личкун Николай
30 лет
Лузанова Светлана
15 лет
Мартынов Александр
22 года
Мосичкин Олег
17 лет
Муратов Александр
39 лет
Панес Михаил
37 лет
Политико Сергей
14 лет
Попков Александр
15 лет
Радионов Константин
16 лет
Родин Сергей
16 лет
Скотников Станислав
16 лет
Сударкина Зинаида
37 лет
Уваров Михаил
14 лет
Усманов Дмитрий
17 лет
Усов Сергей
17 лет
Федин Константин
16 лет
Фунтиков Владимир
24 года
Хлевчук Игорь
18 лет
Чеботарёв Олег
20 лет
Чернышёв Виктор
42 года
Шабашев Игорь
19 лет
Шагин Игорь
18 лет
Памяти жертв трагедии в "Лужниках"
Не упуская шанс реальный, Швецов забил победный мяч,
И вот звучит свисток финальный — закончился предсмертный матч.
И мы тогда все рады были, что мы сегодня победили.
Никто не знал ещё тогда про подлость старого мента
Нас всех в один проход пустили,
Пятнадцать тысяч — это сила,
А там во льду ступеньки были,
И поломалися перила.
Там в ужасе тянулись руки,
И там в толпе погиб фанат,
И из толпы раздались звуки:
«Назад, ребята, все назад!»
Толпа бесшумно расступилась,
Картина ужаса полна,
Там были трупы, и много трупов,
А по ступенькам кровь текла;
И искорёженные лица
Мы не забудем, хоть убей.
Фанат легавых не боится
И рьяно мстит за смерть друзей.
Двадцатое число — кровавая среда.
Фанат, ты этот день запомнишь навсегда.
Разыгрывался матч на кубок УЕФА.
Играл «Хаарлем» и наш «Спартак» (Москва).
www.redwhite.ru
Трагедия в Лужниках (на Большой спортивной арене) - массовая давка с человеческими жертвами, произошла в среду 20 октября 1982 года в конце матча кубка УЕФА «Спартак Москва» — «ФК Хаарлем».
При счёте 1:0 в пользу «Спартака» (первый мяч забил Эдгар Гесс) за несколько минут до финального свистка часть болельщиков стала покидать трибуны. В этот момент Сергей Швецов забил в ворота «Хаарлема» второй мяч, и многие болельщики повернули обратно. Для болельщиков в этот день была открыта только одна — восточная — трибуна, и все ворота, которые вели с неё на улицу, кроме одних, были закрыты милицией во избежание беспорядков; это и подтолкнуло многих болельщиков к тому, чтобы досрочно покинуть стадион, а не дожидаться возможности выйти долгое время после игры на холодном воздухе. В этих-то единственных открытых воротах и столкнулись два потока людей — покидавших трибуну и возвращавшихся на неё.
Матч был доигран до конца и закончился победой «Спартака» 2:0. Узнав о случившемся, Швецов заявил,что сожалеет о забитом им голе. Единственное сообщение, появившееся в печати (газета «Вечерняя Москва»), выглядело так: «Вчера в „Лужниках“ после окончания футбольного матча произошёл несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие»
Расследование катастрофы произведено по распоряжению Ю. В. Андропова (через три недели после события ставшего Генеральным секретарём ЦК КПСС) в предельно сжатые сроки. По официальным данным, погибло 66 человек; по неофициальным, только количество серьёзно раненных превышало 300. Виновным было признано руководство Большой спортивной арены. Болельщики считают основной причиной событий действия милиции; есть старая фанатская песня, стихи к которой написаны через несколько дней после трагедии.
Двадцатое число — кровавая среда;
Мы этот страшный день запомним навсегда.
Заканчивался матч на кубок УЕФА.
Играли «Хаарлем» и наш «Спартак» (Москва).
Не упуская шанс реальный, Швецов забил красивый мяч,
И прозвучал свисток финальный — закончился предсмертный матч.
И очень рады все мы были, ведь мы сегодня победили.
Не знали мы ещё тогда про пакость подлого мента
Нас всех в один проход пустили,
Пятнадцать тысяч — это сила,
А там во льду ступеньки были,
И поломались все перила.
Там жалобно тянули руки,
Там не один погиб фанат,
И из толпы раздались звуки:
«Назад, ребята, все назад!»
Когда толпа там расступилась,
Там были крики, была кровь,
И столько крови там пролилось;
И кто ответит за эту кровь?
Кто виноват? С кого все спросы?
Я отвечать уже не в силах.
Менты замяли все вопросы,
И лишь друзья лежат в могилах.
В истории рано или поздно все всплывает на поверхность. Даже то, что пытаются утопить под толщей лет. Но на поверхность современных дней тайное само не всплывает. Ее скрывали семь лет. И в сегодняшнем материале мы приоткрываем занавес над трагедией, случившейся в Лужниках 20 октября 1982 года. Именно приоткроем, ибо в черной тайне Лужников еще осталось немало загадочных обстоятельств... Руководствуясь этой мыслью, редакция "Советского спорта" поручила своим корреспондентам поднять со дна лет одну тайну, скрытую от народа.
Трагедия на стадионе в Шеффилде потрясла мир. Крупнейшие телекомпании планеты транслировали многочасовые репортажи с места событий. Не подкачало и отечественное Гостелерадио, показав нам футбольный стадион, ставший в течение считанных часов печально известным всему миру.
А мы... Мы смотрели на экран, видели на нем засыпанное цветами футбольное поле, поле скорби человеческой. А в памяти всплывал совсем другой стадион...
Вы знаете, почему в Лужниках в конце октября не проводят футбольные матчи? Официальные ссылки на плохое состояние травяного покрова вряд ли можно признать основательными - на "Динамо", скажем, в это время газон не лучше, а игры идут. Даже международные. Так что трава не причина, а повод. Причина, долго и тщательно замалчиваемая посвященными, кроется в другом: очень уж боятся эти посвященные увидеть цветы на футбольном поле Лужников. Цветы в память о погибших.
Мы знали и не знали об этой трагедии. Верили и не верили. Да и как было поверить, что на главном стадионе страны с его опытом проведения крупнейших мероприятий могут погибнуть в считанные минуты десятки людей?
Но это было. Было в промерзлый, обледенелый день 20 октября 1982 года. Тогда московский "Спартак" встречался в Лужниках в матче розыгрыша Кубка УЕФА с голландским "Хаарлемом". В тот черный день с самого утра повалил первый осенний снег. Завыл ледяной ветер, ртуть в градусниках упала до отметки минус десять. Словом, погода внезапно стала той самой, в какую добрый хозяин собак жалеет.
И все же истинные болельщики не остались дома. Ведь игрался последний матч международного сезона. И что им холод и непогода - "Спартак" согреет.
В тот вечер, правда, было распродано лишь около десяти тысяч билетов. Администрация Лужников решила, что все зрители вполне могут разместиться на одной трибуне - трибуне "С". Так за порядком следить легче. Собрали молодежь в отдельные секторы, а потом оцепили их как "потенциально беспокойный элемент" двойным милицейским кольцом. И за возможные беспорядки на стадионе можно было не волноваться.
Да их по существу и не было, беспорядков. Правда, задержала милиция десяток-другой людей, пытавшихся возместить недостаток градусов на улице количеством градусов, принятых внутрь. Но, напомним, дело происходило до начала настоящей борьбы с пьянством, поэтому ничего из ряда вон в этом факте не было. Да еще фанаты попытались было пару раз помахать красно-белыми флагами. Но поскольку борьба с болельщиками, в отличие от выпивох, была уже в самом разгаре, то блюстители порядка быстренько заставили свернуть полотнища и выдернули из толпы человек десять. Для острастки. Молодежные секторы притихли, проявляя в дальнейшем эмоции лишь по досадным поводам. А их за матч набралось немало - уж больно расточительными оказались в тот день спартаковцы в реализации голевых ситуаций. Так что до самой последней минуты ворота голландского клуба, весьма, надо сказать, среднего по классу, были взяты лишь один раз.
С этой последней, девяностой минуты матча, и начинается новый отсчет времени - времени трагедии. У Сергея Швецова, героя матча, в беседе с одним из нас как-то вырвалось: "Эх, лучше бы я не забивал тот гол! .."
Многие болельщики уже перестали верить в удачу москвичей и позволили себе на несколько минут сократить время матча - потянулись к выходу. При минус десяти полтора часа на трибуне - испытание не из легких... Продрогшая на ветру милиция весьма активно их к этому приглашала. Как только первые зрители стали спускаться по лестнице, тут же был образован живой коридор из мундиров, куда особенно настойчиво препровождали (другими словами, подталкивали) молодых болельщиков.
Ох, уж этот пресловутый милицейский коридор! Сколько копий уже сломано вокруг него, ан нет - после каждого футбольного или хоккейного матча мы вынуждены по прежнему опасливо шагать по этому не весть кем и когда придуманному коридору.
Да поймите вы, - убеждал одного из нас командир отряда милиции специального назначения при Главном управлении внутренних дел Мосгорисполкома, полковник милиции Д. Иванов, - такой коридор - мера вынужденная. И единственная его цель - обеспечение безопасности людей. Ведь пропускная способность станций метро ограничена. Вот наши специалисты и сделали точный подсчет, какой ширины должен быть этот коридор, чтобы метро работало спокойно.
Что ж, доводы понятны. Но неужели нет другого выхода? У нас предложение к тем специалистам, которые "рассчитывали" необходимую ширину коридора. Пусть они рассчитают, сколько автобусов понадобится для того, чтобы отвезти часть болельщиков на соседние станции метро - так значительно увеличится пропускная способность тех, что расположены рядом со стадионом. Да, конечно, потребуются дополнительные расходы. И немалые. Но разве малых расходов стоит милицейское оцепление? Ведь оно состоит из нескольких тысяч стражей порядка, которые должны бы в это самое время не изображать из себя стену, а бороться с преступностью. Кто подсчитает ущерб от синяков и шишек, неизбежно получаемых в толпе? И кто, наконец, подсчитает моральный урон от унижения, которое испытывают люди в таких коридорах?
Кто был хоть раз в Лужниках, знает: при выходе с верхних секторов зрители попадают сначала на площадку между первым и вторым этажом, а уж оттуда лестничный марш ведет прямиком на улицу. Маршей этих на стадионе множество. Но 20 октября 1982 года в секторе, где была собрана в основном молодежь, не запертым оказался только один. Один-единственный узкий проход на несколько тысяч человек. Объяснить это можно лишь стремлением работников стадиона облегчить себе жизнь. Себе - но не другим.
К чему приводит такая политика - известно. Вспомним только один случай, тоже скрытый от народа, события во Дворце спорта "Сокольники" в 1976 году. Один из нас присутствовал тогда на хоккейном матче между советскими и канадскими юниорами, который закончился трагически. И тогда большинство выходов было закрыто и в возникшей давке погибли несколько десятков человек. Эта история еще ждет своих летописцев. Но одно можно сказать с уверенностью: никаких уроков из нее извлечено не было. Правда, кого-то наказали, кого-то уволили. Но не об этих уроках идет речь. Мы утверждаем: если бы из случившегося в 1976 году были сделаны нужные выводы, то не случилось бы трагедии в 1982-м…
Итак, едва только первые зрители поднялись со своих мест, как милиция в сотрудничестве с администрацией начала операцию, которая на специфическом жаргоне правоохранительных органов носит название “зачищение”. О стилистических достоинствах этого термина можно спорить, но суть действий он передает достаточно точно - болельщиков начали подталкивать к выходу. Люди стекали вниз, организованно толкаясь и скользя по обледеневшим ступенькам. И в это самое время в морозном воздухе вдруг родился крик восторга. Швецов не дал-таки “Хаарлему” уехать домой налегке. За двадцать секунд до финального свистка он все же загнал второй мяч в ворота гостей. И на трибунах бурно приветствовали успех любимцев.
А те, кто достиг уже нижних ступенек? Они, естественно, захотели узнать, что произошло за двадцать секунд до конца матча на так не вовремя покинутом ими стадионе. Почти покинутом. И повернули назад.
В этот момент крик восторга перешел в крик ужаса. Ибо, напомним, выход был открыт только один. А сверху в сумеречный проход тоннеля продолжали заталкивать все новых и новых людей. Тем, кто пытался остановиться, торопливо говорили: "Все, кончилось уже. Забили - ну и радуйтесь себе на улице. Домой, домой. Не останавливайтесь на проходе!" А тем, кто и после этого не слишком спешил в давку, помогали - подталкивали в спину.
Сверху толпу ускорили. Снизу она ускорилась сама. И два неуправляемых потока встретились на той самой злополучной узкой лестнице.
Это было что-то ужасное. Мы не могли сдвинуться с места, а толпа напирала и сверху, и снизу. Справиться с обезумевшими людьми не было уже никакой возможности. Я видел, как какой-то офицер милиции, кажется майор, прыгнул в толпу, чтобы остановить ее. Но что он мог сделать? Поздно уже было. И он остался в толпе.
С тех самых пор Володя Андреев на футбол больше не ходит. Он, заядлый в прошлом болельщик "Спартака", обходит стадионы стороной и переключает телевизор на другую программу, если видит на экране зеленый четырехугольник футбольного поля. Но ему повезло: он остался жив в той человеческой мясорубке...
Один из нас в злопамятный вечер 20 октября играл в баскетбол в зале лужниковской Малой спортивной арены. Другой случайно проезжал по набережной Москвы-реки вскоре после окончания матча. Один видел, как на каменную мерзлую землю складывали искалеченные тела людей, но два милиционера быстро вывели его за территорию стадиона. Другой был оттеснен к тротуару вереницей мчавшихся с включенными маяками машин "скорой помощи". Нам было тогда по двадцать лет, и мы, не чуждые спорту, вполне могли оказаться на трибуне "С". Мы поняли, что на стадионе произошло что-то страшное. Но что? Лужники в мгновение ока оцепила милиция и внутренние войска - трагедия была взята в окружение.
И охраняется до сих пор.
Мы знаем многих журналистов, которые пытались написать о ней. Но до сегодняшнего дня о случившемся рассказала только "Вечерняя Москва" 21 октября 1982 года. Да и то вскользь: "Вчера в Лужниках после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие". На тему было наложено табу - негласное, естественно, но от того не менее действенное.
В то время считалось, что в нашем государстве все хорошо. И просто не может быть плохо. И вдруг - такое! Вот и делали вид, что ничего не произошло. А тем временем врачи подбирали 20 октября в Лужниках десятки трупов. И ехали оттуда "скорые помощи" по моргам.
То было, если помните, время апофеоза борьбы с болельщиками. Кричать на трибунах нельзя - следует сидеть чинно, словно в театре. Надеть на голову шапочку с цветами любимой команды или "розу" (так фанаты зовут шарфы) - почти уголовное преступление. Да что там "роза"! Попробуй кто хотя бы значок надеть - уже фанат. Ату его!
Наряды милиции утроенной численности без всяких на то оснований (назойливо "опекаемый" зритель не слишком-то и рвался на футбол на стыке 70-х и 80-х), отнюдь не бездействовали. Фанатов - и истинных, и подозреваемых - водили в пристадионные комнаты милиции, регистрировали, переписывали, штрафовали, сообщали на работу или в институты. Другими словами, всеми силами старались сделать из них изгоев общества, чтобы было на кого при случае показать пальцем. И преуспели в этом.
Страшно говорить, но чиновникам по делам молодежи из комсомола трагедия в Лужниках помогла. "Во всем виноваты фанаты" - эта версия стала официальной. И в 135-м отделении милиции, дислоцирующемся в Лужниках, всем показывали красно-белые майки, якобы подобранные на стадионе после матча. Вот только никто почему-то не подумал, что при температуре минус десять на футбол в майке может пойти только редкостный, простите, индивид. Ну до подобных мелочей тогда дела никому не было.
Вот и получилось, что этот черный день не только убил у многих родителей детей - было сделано все, что бы убить и добрую память о них.
Мы встречались со многими из этих преждевременно постаревших отцов и матерей. Они плакали и рассказывали о тех, кто не давал этим слезам просохнуть все семь лет, прошедших после трагедии.
Сыновья их были обычными парнями - рабочими, студентами, школьниками. В меру старательными, порой без меры беспечными -- это ведь так свойственно юности. Многих, очень многих из них отцы и матери уговаривали не ходить в Лужники в такой жутко холодный и ветреный день. Ах, если бы они послушались того доброго совета!
Когда на Москву опустилась ночь, никто из них домой не вернулся. Родители бросились в отделения милиции, но там им ничего ответить не смогли - не было сведений. Тогда они ринулись в Лужники, на стадион, который был оцеплен. Через оцепление их не пропустили, и они стояли за милицейской шеренгой, теряясь в неизвестности.
Потом, под утро, метались по столичным моргам, пытаясь опознать и боясь опознать тела сыновей. А потом ждали долгих тринадцать дней, ибо только тогда по чьей-то безымянной, но явно высокопоставленной указке им разрешили похоронить своих детей. "Плохих" детей, доставивших всем столько ненужных неприятностей и хлопот.
Гробы с их телами разрешено было по пути на кладбище завезти домой. Ровно на сорок минут - не больше. Попрощаться в присутствии милиционеров. И затем организованно, с эскортом - в последний путь. Единственное, что им позволили сделать самим -- выбрать кладбища. Они выбрали разные, а сейчас, по прошествии лет, жалеют, что не одно - случись что с кем из них, сестры и братья по несчастью за могилой бы, как за сыновней ухаживали. Впрочем, и здесь, похоже, все было продумано - властям не нужен был мемориал, а на разных кладбищах могилы найти непросто.
На самый главный вопрос родителей: кто виноват в гибели их детей? - им ответили сразу: сами дети. Создали напряженную обстановку. Потому кровь и пролилась. Вы жаждете еще чьей-то крови? Ждите, будет суд.
До самого его заседания, до 8 февраля 1983 года, они бились в поисках адвокатов. Никто не брался защищать погибших. Так адвокатов и не нашли. Сейчас несостоявшиеся защитники в один голос призывали нас вспомнить о том, какое тогда было время.
"Кого, - спрашивали они, - вы бы хотели, чтоб мы обвиняли? Смелость, гражданская и профессиональная, тоже, знаете ли, свои границы имеет...", Что ж, они сейчас стали смелее - тогда отказывались без объяснения причин.
Суд представил главным виновником свершившегося коменданта Большой спортивной арены Панчихина, проработавшего до страшного дня в этой должности два с половиной месяца, и определил ему меру наказания в 1,5 года исправительных работ. Дела тогдашних руководителей стадиона - Лыжина, Кокрышева, Корягина - были выведены в отдельное судопроизводство и обвинительным приговором не окончились. Вопрос о том, почему обеспечение безопасности выхода тысяч людей со стадиона было доверено столь неопытному работнику, остался на суде без ответа. Действия сотрудников милиции вообще никакой оценки не получили - судья Никитин не слишком принимал во внимание показания оставшихся в живых пострадавших. Хотели, дескать, крови - получите Панчихина.
Только ведь не хотели родители погибших ребят крови. Не об отмщении шла речь - об уроке. Чтобы не повторилась эта трагедия. Но, увы, их голоса никто не услышал - письма, адресованные в высокие инстанции, остались без ответа. Давайте же хоть сегодня, почти семь лет спустя, выслушаем их.
Мы хотим и хотели только одного - знать истинных виновников гибели наших детей,- голос Нины Александровны Новостроевой, потерявшей в тот роковой день единственного сына, дрожит - Не может же за все отвечать человек, проработавший на стадионе без году неделя. Но истина была окружена для нас все эти годы заговором молчания и лжи. Мы так и не смогли найти правду. Как не смогли найти личных вещей погибших - ребят нам выдали полностью раздетыми. Как не смогли за эти годы ни разу в день годовщины их смерти попасть на злополучную лестницу - ее от нас закрывают специально. Как не смогли добиться помощи в установлении памятников на их могилах - все обещания о помощи в день похорон оказались на поверку пустым звуком. Их называли хулиганами. Кто из этих людей знал наших детей при жизни, чтобы после смерти выставлять их изгоями? Как пробить эту рутину черствости, окостенелости, равнодушия? "А зачем вы их пускали-то туда?" - спокойно ответствовал мне на все эти вопросы тогдашний председатель Московского городского суда. Не помня уже толком себя, я сказала ему, что, видимо, на равных мы сможем беседовать только тогда, когда и в его семью придет горе. Конечно, не все были столь же твердокаменно-бессердечны. Мы помним, с какой болью рассказывали нам о трагедии некоторые сотрудники милиции. Мы помним о тех из них, кто пытался, не щадя жизни, пасти наших детей. Но мы не можем простить тех, кто молчаливо одобрял грязную возню вокруг этой трагедии.
После шеффилдской трагедии "Советский спорт" опубликовал черный список футбольных жертв, погибших в разное время на стадионах мира. В этот ряд поставили тогда и Лужники, но точного числа погибших привести, понятно, не смогли. Не можем, к сожалению, сделать это и сейчас, хотя об этом просят нас читатели. Тайна Лужников так и остается черной тайной. Точного количества жертв не назвал в свое время суд. Определить его практически невозможно: и сегодня архивы у нас, как известно, закрыты и охраняются, пожалуй, крепче оборонных заводов. Прокуратура утверждает, что погибло 66 человек. Родители погибших ребят говорят, что жертв было больше и не верить в это у нас нет оснований.
Мы в долгу перед теми ребятами, что погибли семь лет назад в Лужниках. И потому обещаем, что 20 октября, несмотря ни на что, придем на ту лестницу, где произошла трагедия. И положим на нее цветы. От нас. И, надеёмся, от всех вас.
Пришло время сказать правду и о тех, кто погиб, и о тех, кто виновен в трагедии, о тех, кто эту трагедию от нас скрывал. Справедливость ведь срока давности не имеет.
Не так давно одному из нас пришлось побывать на товарищеском футбольном матче между советскими и английскими дипломатами. И когда судья прервал встречу и объявил минуту молчания в память погибших в Шеффилде, больно резанула мысль: "Ну почему ни на одной игре чемпионата СССР за шесть сезонов не было объявлено минуты молчания? Почему мы чтим память погибших англичан и забываем погибших соотечественников? Почему? .."
"Не ворошите старое, парни, - не раз давали нам совет, пока мы готовили этот материал.- Зачем вам это?"
Затем, чтобы трагедия не повторилась.
Март 1989 года. Холодный весенний вечер. Обледеневшие ступеньки под ногами. Милицейский коридор. "Все, кончилось уже. Проходите. Домой, домой. Не останавливайтесь на проходе!" Это картинка уже нынешнего футбольного сезона. Похоже, не правда ли?
Это и есть самое страшное - забывать уроки прошлого.
Сергей Микулик, Сергей Топоров
В самой концовке матча 1/16 розыгрыша Кубка УЕФА между «Спартаком» и голландским «Хаарлемом» на трибунах возникла давка, в которой, по официальным данным, погибли 66 человек. По неофициальным данным, сбором которых занимались в основном родственники погибших, — значительно больше 300.
21 октября 2017 года в матче 14 тура чемпионата РФПЛ «Спартак» принимает «Амкар». В память о страшной трагедии, случившейся 35 лет назад, на стадионе «Открытие Арена» будет установлена мемориальная доска, а встреча начнется с минуты молчания...
Как это было?
20 октября 1982 года в Москве было не просто холодно, а очень холодно. Для середины осени — экстремально холодно. Еще накануне город накрыло снегом, к вечеру температура упала ниже «минус 10». Многим стало как-то не до футбола. Матч, который в хороший день мог собрать аншлаг (плей-офф европейского клубного турнира как-никак!), утратил изначальную привлекательность, и трибуны 82-тысячной «Лужи» в итоге не заполнились даже на четверть. Что в итоге, как ни кощунственно это звучит, сказалось на масштабах трагедии.
«Спартак» в этой паре считался, конечно же, фаворитом, и уже в самом начале матча подтвердил свой статус: на 16 минуте Эдгар Гесс открыл счет. Казалось, так оно дальше и покатит, только успевай следить за табло, но не тут-то было. Матч неожиданно принял тягучий характер, и болельщикам, чтобы согреться, пришлось развлекать себя зимними забавами. Снежки летали по всему периметру, доставалось и милиции, которая реагировала на «агрессию» крайне отрицательно...
Сил и терпения дождаться финального свистка хватило далеко не у всех. Ближе к концу матча окоченевшие фанаты двинулись на выход, создав плотный поток у так называемой «первой» лестницы трибуны С, почему-то единственной, оставленной для прохода. По одной из версий, из-за халатности работников стадиона. По другой — из-за мести со стороны работников милиции за снежные обстрелы во время матча.
Как бы то ни было, в этой искусственно созданной «трубе» постепенно возникла глухая давка: слишком много желающих побыстрее нырнуть в метро и слишком узкий коридор, не оставляющий никакой возможности для маневра.
И надо же такому случиться, что за 20 секунд до окончания матча форварду «Спартака» Сергею Швецову удался еще один точный удар — 2:0! Реакция толпы была сколь предсказуемой, столь же и неожиданной: плотная людская масса, двигавшаяся в одном направлении, вдруг встала и качнулась назад. Передние ряды тормознули, задние по инерции продолжали движение...
— Когда я увидел странно, неестественно как-то запрокинутое лицо парня со струйкой крови из носа и понял, что он без сознания, мне стало страшно, — вспоминал позже один из очевидцев трагедии. — Самые слабые погибали уже здесь, в коридоре. Их обмякшие тела продолжали двигаться к выходу вместе с живыми. Но на лестнице произошло самое страшное. Кто-то споткнулся и упал. Те, кто остановился, пытаясь помочь, были немедленно смяты потоком, повалены и растоптаны. О них продолжали спотыкаться другие, гора тел росла. Лестничные перила не выдержали.
Это была самая настоящая мясорубка. Жуткая, нереальная картина...
Совершенно секретно
В наше время, когда у каждого болельщика в кармане собственное СМИ, и подумать нельзя, что информацию о страшной лужниковской трагедии власти максимально засекретили. 21 октября «Вечерняя Москва» опубликовала мелким шрифтом такую вот информацию: «Вчера в „Лужниках“ после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие». И долгое время она была единственным упоминанием о «лужниковской» трагедии в советской прессе.
О том, что случилось в Москве 20 октября 1982 года, страна узнала только через 7 лет, когда расследованием занялись журналисты «Советского спорта». Да и им очень быстро, буквально после первой же публикации, закрыли рот.
Кто виноват?
С работниками стадиона и очевидцами проводили «работу» спецслужбы, официальных лиц тщательно инструктировали, расследование максимально засекретили. Оттого и непонятно до сих пор, как, почему и по чьей вине стала возможной ужасная трагедия.
— Я был в числе милиционеров, обеспечивавших общественный порядок в тот трагический вечер, — вспоминает полковник милиции Вячеслав Бондарев . — Многие по прошествии времени обвинили в трагедии милиционеров, но, на мой взгляд, именно администрация Большой спортивной арены виновна в происшедшем. Так получилось, что основная масса зрителей скопилась на Восточной и Западной трибунах, каждая из которых вмещала в те времена порядка 22 тысяч. Северная и Южная трибуны оказались вообще незаполненными. Когда игра подходила к своему завершению, народ постепенно стал покидать свои места и направляться к выходу. И вдруг «Спартак» забивает второй гол. Началось всеобщее ликование, и болельщики, собравшиеся было домой, двинулись в противоположном направлении. Неразбериха, давка. Вот тут бы пустить людей на Южную трибуну, да еще бы открыть там выходы... Тогда бы людской поток проходил через выходы с четырех трибун. Увы, этого не было сделано.
Дальше все происходило как в страшном сне. Я видел, как прибыли машины скорой помощи, как началась эвакуация пострадавших. Крови не было. Люди получили так называемые немеханические повреждения. В безумном потоке некоторые болельщики падали на землю, на них сразу обрушивались другие. Те, кто оказывался в самом низу образовавшейся груды тел, по всей видимости, погибали от давки, некоторые попросту задыхались. Лестницы, ведущие к выходу, были покрыты льдом и снегом, работники стадиона даже не удосужились посыпать их песком. Люди скользили и падали, в лучшем случае получали травмы...
— Это все ментовские байки, — парирует знаменитый «Профессор» — Амир Хуслютдинов , один из самых уважаемых спартаковских болельщиков, оказавшийся в эпицентре событий 35-летней давности. — Сколько раз так было. Люди выходят с трибуны, и тут «Спартак» забивает гол. Все кричат, радуются, но продолжают движение. Никто никогда не возвращался. Эта версия была придумана милицией, чтобы никто не смог увидеть в случившемся их вины. Мол, два потока столкнулись, и они ничего не смогли с этим сделать.
У меня был билет на трибуну B, но, так как соперник был не очень значимый, да и людей на матч пришло немного, тысячу зрителей разместили на трибуне А, остальных отправили на трибуну С. Остальные — это 14 тысяч 200 человек. Две маршевые лестницы с верхних секторов вели на один так называемый общий балкончик. И из четырех выходов с него был открыт только один. Сыграли свою роль и снежки. Люди, которые должны были следить за порядком на стадионе и соблюдать закон, здорово разозлились на нас из-за этого снежного обстрела. Были свидетельства, что болельщиков подталкивали к выходу. Плотным потоком болельщики двигались к воротам, напирая друг на друга. Один резкий толчок, другой, и вот уже кто-то, кто послабее, упал, о него споткнулся сзади идущий и тоже оказался под ногами... Но люди продолжали движение, затаптывая слабых. Инстинкт самосохранения — это такая штука, которая порой напрочь отключает совесть и сострадание. Люди, со всех сторон окруженные толпой, задыхались, теряли сознание, падали... Нарастала паника, никто не смог взять ситуацию под контроль.
На том самом балкончике, где соединялись два потока, были перила. Хорошо сваренные перила. Однако они не смогли выдержать давления большого количества людей. Те, кто упал с балкона, отделались переломами. Те, кто остался наверху, оказались под завалом...
Нашли крайнего
Расследование трагедии вела следственная бригада Московской прокуратуры, и по чисто внешним признакам — допросы 150 свидетелей, более 10 томов дела — к следствию вопросов вроде бы нет. Но понятно, что объективное расследование лужниковской трагедии в условиях того времени было совершенно невозможно. Виновных просто назначали.
Меч «правосудия» обрушился в итоге на коменданта Большой спортивной арены Панчихина , который к организации матча отношения, в сущности, не имел, да и вообще работал в этой должности пару месяцев. Известно, что Панчихину выписали 3 года исправительных работ, из которых он отработал полтора. Директор БСА Кокрышев , осужденный на те же 3 года, попал под амнистию. А о других наказаниях, даже если он и были, история умалчивает.
— Власти боялись не нас, а выступления спартаковских болельщиков, — вспоминала в интервью «Спорт-Экспрессу» Раиса Викторова, мама погибшего в «Лужниках» 17-летнего Олега . — Меня на суд вообще не пускали, поскольку повестку прислали только на имя мужа. Я скандал закатила. Мне все равно в тот момент было. Времени еще мало прошло, и мы готовы были всю милицию растерзать. Дело состояло из 12 томов. Тем не менее суду хватило одного дня. Пришли к выводу, что произошел просто несчастный случай, и наказали одного коменданта. Много лет спустя следователь по фамилии Шпеер , который занимался нашим делом, тяжело заболел. Его замучила совесть, и он хотел извиниться перед нами, родителями, за то, что пошел на поводу у властей, да не успел. А мы с первого дня знали, что виновата милиция. Когда через год пришли к месту гибели наших ребят, чтобы почтить их память, кругом стояли кагэбэшники с непроницаемыми лицами в черных пиджаках и галстуках. Нам даже цветы не позволили возложить. Мы кидали их через заграждение. Всяческие препятствия чинили почти десять лет. К десятой годовщине в Лужниках был воздвигнут мемориал, и я низко кланяюсь людям, которые обратили на нас внимание...
А теперь о футболе
В ответном матче «Спартак» обыграл голландцев не менее уверенно — 3:1 — и пробился в 1/8 финала, где не справился с испанской «Валенсией» (0:0 и 0:2).
Да только кому это сейчас интересно?
Стадион еще не был оборудован крышей над трибунами, и к началу игры успели очистить от снега и открыть для болельщиков только две трибуны: "А" (западную) и "С" (восточную). Обе трибуны вмещали по 23 тысячи зрителей.
Во время матча на трибуне "А" находилось лишь около четырех тысяч зрителей, большинство болельщиков (около 12 тысяч) предпочло трибуну "С" , которая расположена ближе к метро. Большинство болельщиков пришло поддержать "Спартак", голландских фанатов было всего около сотни.
До самой последней минуты матча счет был 1:0 в пользу "Спартака", и многие замерзшие зрители потянулись к выходу. По одним данным, милиция направляла людей вниз по ступеням, по другим ‑ был открыт только один выход с трибуны.
Трагедия случилась на последней минуте матча. За двадцать секунд до финального свистка Сергей Швецов забил второй мяч в ворота гостей. Услышав радостный рев фанатов "Спартака", успевшие покинуть трибуны зрители повернули назад и столкнулись с потоком людей, идущих вниз. В узком пространстве, на обледеневших ступенях, возникла давка. Тех, кто спотыкался и падал, тут же затаптывала толпа. Не выдерживали нагрузки и металлические перила, из‑за чего люди с большой высоты падали на голый бетон.
По официальной версии следствия, в результате трагедии погибли 66 человек. По неофициальной же информации, которая долгие годы не раскрывалась, в тот день лишились жизни около 340 человек.
Советские власти пытались скрыть информацию о трагедии. На следующий день единственное сообщение появилось в газете "Вечерняя Москва" ‑ небольшая заметка на последней полосе: "20 октября после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В.И.Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего".
Правду о том, что случилось на матче, власти сообщили лишь в 1989 году .
В ходе расследования трагедии было установлено, что во время давки на лестнице находились только болельщики ‑ среди погибших сотрудников милиции не было.
Как показала судебно‑медицинская экспертиза, все 66 человек скончались от компрессионной асфиксии в результате сдавления грудной клетки и живота. В больнице или в каретах "скорой помощи" ни один из пострадавших не умер. 61 человек получил ранения и увечья, в том числе 21 ‑ тяжелые.
Официально главными виновниками трагедии были названы директор стадиона Виктор Кокрышев, его заместитель Лыжин и комендант стадиона Юрий Панчихин, проработавший в этой должности два с половиной месяца. В отношении этих лиц было возбуждено уголовное дело по статье 172 УК РСФСР (халатное исполнение служебных полномочий). Суд приговорил каждого из них к трем годам заключения. Однако в это время вышла амнистия в связи с 60‑летием образования СССР, под которую попали Кокрышев и Лыжин. Панчихину срок заключения был сокращен наполовину. Он был отправлен на принудительные работы.
К уголовной ответственности командир подразделения милиции, обеспечивавшего охрану общественного порядка на трибуне "С", майор Семен Корягин. Но в связи с ранением, полученным в давке на стадионе, дело против него было выделено в отдельное производство, и позже он попал под амнистию.
В 1992 году на территории спорткомплекса "Лужники" был установлен памятник "Погибшим на стадионах мира" (архитектор ‑ Георгий Луначарский, скульптор ‑ Михаил Сковородин). Табличка у мемориала гласит: "Этот памятник установлен детям, погибшим 20 октября 1982 года после футбольного матча между московским "Спартаком" и "Харлемом" из Голландии. Помните о них".
20 октября 2007 года на стадионе "Лужники" , приуроченный к 25‑й годовщине трагедии. В матче встретились ветераны "Спартака" и "Харлема", в том числе участники игры 1982 года: Ринат Дасаев, Сергей Родионов, Федор Черенков, Сергей Швецов, голландцы Эдуард Метгуд, Кейт Мейсфилд, Франк ван Леен, Питер Кер и другие.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
На 20 октября 1982 года на Большой спортивной арене «Лужников» (тогда — Центральный стадион им. В. И. Ленина) был назначен матч 1/16 розыгрыша Кубка между футбольными клубами «Спартак Москва» (СССР) и «Хаарлем» (Нидерланды). Накануне выпал первый снег, да и сам день матча оказался на удивление морозным, температура упала до -10°С. Так что из 82 тыс. билетов на матч были куплены лишь 16 тыс.
Снег запорошил трибуны, к началу игры удалось очистить и открыть для болельщиков только две из них, «С» (восточную) и «А» (западную). Впрочем, вместе они вмещали почти 50 тыс. человек, так что места хватило всем.
Большинство фанатов, около 12 тыс., предпочло трибуну «С», которая находилась ближе к метро.
Матч начался в 19:00, первый гол в ворота «Хаарлема» был забит уже на 16-й минуте. Ближе к концу матча большинство болельщиков решило, что исход очевиден, и не стало дожидаться еще голов. Толпа двинулась вниз по одной из лестниц трибуны, той, что была ближе к метро.
За 20 секунд до конца матча футболист забил в ворота «Хаарлема» еще один гол. И в это же время под трибуной началась давка, ставшая самым трагическим случаем в истории советского и российского спорта.
Футбольный матч «Спартак» - «Хаарлем», 1982 год. Спартаковец Сергей Швецов (в центре) атакует ворота голландцев
Валерий Зуфаров/ТАСС66 человек, в основном подростки, были задавлены насмерть. Еще почти столько же получили увечья.
Согласно распространенной версии, трагедия была вызвана реакцией толпы на второй гол — якобы часть болельщиков развернулась и попыталась пойти обратно, в результате чего и возникла давка.
«Эх, лучше бы я не забивал тот гол!..»
— сокрушался спустя годы в беседах с журналистами футболист Сергей Швецов. Однако следствие установило, что давка не была связана с голом и началась раньше.
По показаниям очевидцев, на лестнице упала девушка, несколько человек хотели помочь ей подняться, но напирающая сзади толпа повалила их на землю и затоптала. О них спотыкались другие, груда тел росла. Люди не могли пройти дальше, перила лестницы выгнулись, болельщики начали падать на бетонный пол.
Гол , вероятно, наоборот улучшил положение — часть болельщиков, только начавших спускаться, кинулась обратно, ослабив напор.
Власти старались скрыть масштаб трагедии. На следующий день единственное сообщение появилось в , которая вышла с заметкой в пару строчек на последней полосе: «20 октября после футбольного матча на Большой спортивной арене Центрального стадиона имени В.И. Ленина при выходе зрителей в результате нарушения порядка движения людей произошел несчастный случай. Имеются пострадавшие. Проводится расследование обстоятельств происшедшего».
Через несколько дней в газете «Футбол-Хоккей» вышла статья «Счет на секунды», а в газете « » — «Холодная погода — горячая игра». В них красочно расписывался ход матча, но о трагедии не было сказано ни слова.
Виновными в случившейся давке суд признал директора и замдиректора Большой спортивной арены стадиона В. Кокрышева и К. Лыжина, главного коменданта Ю. Панчихина и командира подразделения милиции, обеспечивавшего охрану общественного порядка на трибуне «С» С. Корягина. Заместитель директора, ветеран ВОВ, попал в больницу с инфарктом, а командир подразделения милиции был тяжело ранен в попытках остановить давку, поэтому материалы в отношении них были выделены в отдельное производство.
Впоследствии все они попали под амнистию и либо были освобождены от наказания, либо их срок заключения был значительно сокращен.
Публикации одна за другой стали появляться лишь в 1989 году. Первым приоткрыл завесу молчания все тот же «Советский спорт», опубликовав статью «Черная тайна Лужников».
«Мы знали и не знали об этой трагедии, — говорилось в статье. — Верили и не верили.
Да и как было поверить, что на главном стадионе страны с его опытом проведения крупнейших мероприятий могут погибнуть в считанные минуты десятки людей?».
В той же статье появились и первые оценки количества погибших, правда, неверные: «Точного количества жертв не назвал в свое время суд. Определить его практически невозможно: и сегодня архивы у нас, как известно, закрыты и охраняются, пожалуй, крепче оборонных заводов.
Поэтому мы имеем только непроверенную цифру — 340 человек. Ее назвали нам родители погибших ребят, и не верить им у нас нет оснований».
О точном количестве погибших и пострадавших спустя несколько недель в интервью рассказал следователь по особо важным делам Прокуратуры Москвы Александр Шпеер.
« тайны из происшедшего не делала, — отметил он. — То, что о трагедии сообщила лишь «Вечерняя Москва», более чем скупо как вы понимаете, вина не следственных органов, а той общественно-политической ситуации, которая существовала тогда в стране...
Наше прошлое хранит немало драм. Не получило огласки происшествие в 1975 году на столичном стадионе «Сокольники». После хоккейного матча между молодежными сборными СССР и Канады советские болельщики ринулись к автобусу с иностранцами, из окон которого градом летели разноцветные пластинки жвачки. В результате давки, которая возникла у ворот, закрытых перед людьми милицией, погибли более двадцати человек…Следствие выявило виновных в случившемся. Суд определил им меру наказания. Но страна обо всем этом не узнала. Как не узнавала она о многих других трагедиях.
Загрузка...